Дилемма силовиков: стрелять или не стрелять

"Четвертая Власть" публикует материал бывшего заместителя начальника луганского СБУ Олега Животова, в котором он поднимает проблему использования оружия силовиками в условиях гибридной войны с РФ, особенно на начальных ее этапах.

Прошло 2 года после первых захватов админзданий в феврале 2014 года, в том числе зданий СБУ и МВД во Львовской, Ивано-Франковской и Хмельницкой областях в ходе массовых беспорядков.

Однако никто не удосужился детально разобраться в причинах, почему в одних случаях правоохранители не стреляли во время штурма, и их не привлекли к уголовной ответственности за бездействие, а в случае применения оружия против нападавших прокуратура арестовывала руководителя регионального органа СБУ за превышение власти.

Проблема здесь заключается не в личном составе и руководителях СБУ и МВД, а в несовершенстве украинских законов, которые не учитывают реалии современной обстановки в стране и мире. Практически украинские законодатели, с одной стороны, дали право правоохранителям и военнослужащим на применение огнестрельного оружия. С другой, одновременно его забрали.

Весной 2014 года российские спецслужбы и поддерживающие их местные элиты на востоке Украины, используя пробелы в украинском законодательстве по вопросам ликвидации массовых беспорядков и порядка применения силовиками огнестрельного оружия, спланировали операции по захвату админзданий, в том числе и режимных объектов СБУ в Крыму и на Донбассе.

Стоит вспомнить, что 2 марта 2014 года Президент РФ Владимир Путин в своем видеообращении заявил, что российские спецслужбы будут использовать так называемый «живой щит» из женщин, подростков и пенсионеров при захватах объектов в Крыму, и при этом сказал: "И пусть кто-то из украинских военных попробует стрелять в своих людей, российские военные будут стоять позади людей, не спереди, а сзади".

Следует учитывать, что первыми «живой щит» начали использовать чеченцы против российских войск в первой чеченской компании, а российские спецслужбы просто удачно использовали этот горький опыт.

В украинских СМИ закрепилась формулировка «террористы прикрывались живым щитом» при захватах админзданий на Донбассе. Однако, этот живой щит никто силой не держал. Некоторые люди действительно готовы были заслонить собой сепаратистов во время штурмов и после них, не подпуская силовиков, к захваченным зданиям. Похожее происходило и в ряде эпизодов с блокированием украинских войск в приграничных районах, когда на их пути становились отнюдь не пулемётные расчёты повстанцев. Обычно это безоружные местные жители, иногда – вперемешку с местными «ополченцами». Мне приходилось на практике сталкиваться с этой проблемой. В какой-то степени это напоминает Евромайдан, когда с силовиками столкнулись и более-менее подготовленные активисты, и вообще случайные люди. Как ни печально, но именно из них почти полностью укомплектована Небесная сотня. При всём своём героизме и жертвенности, эти люди оказались более уязвимыми, чем те, у кого были хотя бы базовые навыки силового противостояния. Случись в апреле 2014 года масштабные столкновения с силовиками в Донецке или Луганске, у сторонников федерализма тоже появилась бы своя Небесная сотня. И вряд ли её кадровый состав был бы принципиально иным.

Использование гражданских для связывания рук силовикам и военным – очень мощный приём. Активист, атакующий противника из толпы, действует так же как террорист, запускающий ракету по Израилю из жилого квартала. И нет никакой гарантии, что в ближайшее время иностранные спецслужбы и отдельные представители региональных элит не попытаются аналогичным образом расшатать обстановку в столице и в областях, захватив важные административные здания и режимные объекты. А перед силовиками снова станет дилемма – стрелять или не стрелять в наступающих безоружных людей.

В момент штурма режимных объектов и админздний военнослужащие и правоохранители, держа на прицеле толпу, выступают как судьи и вершители человеческих судеб, определяя жить этим людям или нет. В момент штурма нет времени на обдумывание ситуации и действия силовика должны быть четко регламентированы прежде всего законом и ведомственными актами, чтобы у него не возникало дилеммы стрелять или не стрелять. Он должен четко знать, что действуя по предусмотренному инструкциями алгоритму, он всегда будет прав, если даже и лишит жизни людей, и никто его не сможет привлечь к уголовной ответственности.

Попробуем разобраться с этой проблемой на примере захвата в ходе массовых беспорядков 6 апреля 2014 года здания луганского СБУ.

Следует учесть, что в случае введения чрезвычайного или военного положения, а также в случае приведения в режим полной боевой готовности, по приказу из центра личный состав регионального органа СБУ немедленно оставляет место постоянной дислокации в полном составе, с техникой и документацией перемещается на запасной командный пункт для выполнения четко регламентированных задач. Такого приказа по состоянию на 6 апреля 2014 года не было.

Вспомним, что штурм здания СБУ длился несколько часов и начался с несанкционированного митинга, в котором принимало участие около 5 тысяч человек. Каким образом руководство луганской милиции допустило доставку автотранспортом в Луганск такого количества митингующих и приход к зданию четырех организованных колон пророссийски настроенных людей, не предприняло мер по блокированию территории возле Управления и прекращению массовых беспорядков, это другой вопрос, хотя это исключительная обязанность и компетенция милиции и Национальной гвардии Украины.

В частности 19 апреля 2015 года в интервью телеканалу ICTV министр внутренних дел Арсен Аваков дал негативную оценку указанным действиям бывшего начальника ГУ МВД Украины в Луганской области Владимира Гуславского: “Когда человек проявляет трусость - это больше категория этическая, нежели категория обвинения”.

Следует отметить, что ведомственными актами СБУ не предусмотрено оборудование боевых позиций админзданий СБУ, организация их обороны и формирование боевых расчетов, а также обеспечение личного состава СБУ нелетальными спецсредствами на случай попыток захвата режимных объектов.

Несмотря на это, начальник УСБУ в Луганской области Петрулевич, как только собрался несанкционированный митинг (еще до начала штурма) организовал информирование руководства центрального аппарата СБУ, МВД Украины, областного управления луганской милиции и прокуратуры, губернатора области, запросив помощь на случай массовых беспорядков, а также поднял личный состав Управления по тревоге (прибыло около 80 человек) и вооружил личный состав дежурной смены и «альфы», которым был дан приказ на открытие огня в случае вооруженного нападения на здание.

К сожалению, руководство областной милиции прислало всего лишь 70 невооруженных военнослужащих Национальной гвардии, сопротивление которых более многочисленная толпа нападавших (согласно заявлениям самих сотрудников милиции, непосредственно участие в штурме здания принимало около 800 человек, а остальные были «живым щитом») сумела через некоторое время преодолеть (один из военнослужащих был потом госпитализирован с тяжелой травмой шеи), и стала пытаться захватить здание.

Военнослужащие СБУ защищали здание несколько часов голыми руками, в том числе с использование брандсбойтов, при отсутствии спецсредств для защиты, которые не предусмотрены штатным расписанием Управления. Необходимо отметить, что за 25 лет независимости нашего государства, руководители правоохранительных органов вместо укрепления зданий режимных объектов на случай возможной их обороны, ослабили их, организовав проведение их евроремонтов, заменив бронированные двери красивыми стеклянными перегородками, понастроив козырьки над входами.

Кроме этого, все админздания МВД и СБУ расположены в центральной части городов и районных центров, и в случае применения обороняющимися огнестрельного оружия создает опасность для жизни окружающих мирных граждан. Все это практически делает невозможным организацию надлежащей обороны режимных админзданий.

Теперь о самом главном – почему сотрудники СБУ не стреляли в штурмующую толпу. Ведь именно это вызвало больше всего вопросов в обществе.

Согласно статье 26 Закона Украины «О Службе безопасности Украины», военнослужащие СБУ (специального правоохранительного органа) имеют право применять оружие на основаниях и в порядке, предусмотренных ЗУ «О Милиции» (с 2015 года Законом «О Национальной полиции») и воинскими уставами ВС Украины. Даже приведение в состояние боевой готовности личного состава СБУ, участие в АТО и введение Указом Президента Украины особого периода, не расширяет полномочия военнослужащих по применению оружия.

По закону сотрудники СБУ имеют право применять оружие в случае нападения на них, если их жизни и здоровью угрожает опасность, а также для отражения нападения на охраняемые объекты.

Действительно, 6 апреля 2014 года толпа напала на здание СБУ, бросала «коктейли Молотова» и травила сотрудников СБУ слезоточивым газом, то есть формально как будто были основания у сотрудников СБУ для стрельбы. Но это только на первый взгляд.

Читаем статьи Законов:

- 21 Устава внутренней службы ВС Украины - в случае применения оружия военнослужащий обязан принять все меры для того, чтобы не было причинено вреда посторонним лицам;

- 15 «О милиции» запрещает применять правоохранителям огнестрельное оружие при значительном скоплении людей, если от этого могут пострадать посторонние лица.

И никакие режимы приведения силовиков в соответствующие степени боевой готовности и введение особого режима в стране не дает дополнительных прав правоохранителям на применение огнестрельного оружия.

А теперь вопрос: кто такие посторонние лица? Ведь все митингующие возле здания СБУ и присутствовавшие в толпе непосредственно нападающие (имеются в виду пенсионеры, подростки и женщины, которые непосредственно насилие не применяли в отношении  сотрудников СБУ), так или иначе служили «живым щитом». Но любой судья и прокурор вам скажет, что это не непосредственные участники штурма здания, а соответственно любое нанесение вреда их здоровью в результате применения огнестрельного оружия сотрудниками СБУ, квалифицировалось бы как уголовное преступление. Но именно эта толпа из нескольких тысяч человек (значительное скопление людей), так называемых законодателем «посторонних лиц», практически лишила сотрудников СБУ права на применение огнестрельного оружия, особенно это касается ведения огня внутри помещения, так как были бы рикошеты.

Следует отметить, что 20 февраля 2014 года Уполномоченная Верховного Совета Украины Валерия Лутковская заявила: «Ни один международный стандарт не позволяет правоохранителям вести огонь на поражение для пресечения массовых беспорядков. Напротив, международные документы призывают к минимизации ущерба в результате применения силы. Иначе такие действия являются преступлением».

Как было не вести при штурме здания Управления огонь на поражение, если на сотрудников СБУ шли сплошные ряды нападавших, и остановить их можно было только сплошным пулеметным огнем?

Самое интересное, что до сих пор не привлекли к ответственности (даже не сообщено о подозрении по статье 341 (захват государственных зданий) УК Украины) ни организаторов (Валерия Болотова, Алексея Карякина, Алексея Рельке, Сергея Корсунского и других) захватов зданий СБУ, МВД и прокуратуры в Луганске. То есть, любое ранение или убийство нападавших на здание СБУ безоружных людей правоохранительные органы расценивали бы как превышение власти сотрудниками СБУ. В частности, при штурме получили травмы, согласно официальным данным, пожилые люди и несовершенолетние подростки.

О том, что часть людей использовалась захватчиками в качестве «живого щита» принудительно, свидетельствует мой разговор в присутствии подчиненных в уже в захваченном здании СБУ с пожилым мужчиной (около 70 лет), который дословно сказал: «Сынок, я ничего не имею против вас. Но по приказу директора предприятия нас, рабочих, привезли под здание СБУ, и сказали, чтобы мы шли вперемешку с наступающими. Я не принимал участие в драках и сейчас нас обратно увезут».

Мало кто знает, но руководством страны 6 апреля 2014 года был дан приказ о запрете всем правоохранителям, в том числе и сотрудникам  СБУ, применения огнестрельного оружия на юго-востоке Украины в ходе массовых беспорядков и при захвате админзданий.

В частности, об этом говорится в приказе Министра МВД Украины Арсена Авакова, опубликованном в тот же день на сайте МВД Украины:

“АРСЕН АВАКОВ: ЖОРСТКИЙ ПІДХІД БУДЕ ЗАСТОСОВАНИЙ ДО ВСІХ, ХТО БЕЗПОСЕРЕДНЬО ЗДІЙСНЮЄ НАПАДИ НА ДЕРЖАВНІ БУДІВЛІ, НА ПРАВООХОРОНЦІВ, НА ІНШИХ ГРОМАДЯН

К сожалению, об этом приказе знали и те, кто стоял за организацией массовых беспорядков.

Сотрудники Луганского СБУ, которые прибыли 6 апреля 2014 года по тревоге и находились в здании Управления, сделали все возможное для защиты здания (с учетом отсутствия спецсредств и невозможности применения огнестрельного оружия) согласно требованиям украинского законодательства и ведомственных инструкций, продержавшись несколько часов перед численно превосходящим противником, так и не дождавшись обещанной помощи из Киева.

Также стоит вспомнить события 31 августа 2015 года, когда толпа протестующих с применением насилия пыталась прорваться в здание Верховной Рады Украины, в результате чего четверо нацгвардейцев погибли от взрыва гранаты и более сотни получили телесные повреждения. Практически на силовиков было совершено нападение и была угроза их жизни, но они не получили приказ на применение оружия против протестующих, так как законом это прямо запрещено при массовом скоплении людей, если от этого могут пострадать посторонние лица.

К сожалению, украинские законодатели бросаются из одной крайности в другую. Так, в конце 2015 года был принят Закон Украины "О Национальной полиции", и внесены изменения в Закон Украины "О Национальной гвардии Украины", которые разрешили правоохранителям применять огнестрельное оружие в местах, где может быть причинен вред посторонним лицам, в случае нападения или крайней необходимости. Теперь в случае массовых беспорядков, сопровождающихся нападением на здания полиции или Нацгвардии, силовики могут смело стрелять, не боясь нанести вред людям, находящимся рядом со зданиями.

Однако такие изменения не были внесены в Законы "Об Уставе Внутренней службы ВС Украины" и "О Службе безопасности Украины", что оставило бесправными военнослужащих на случай использования экстремистами "живого щита" при нападениях на воинские объекты.

Считаю, что предоставление Нацгвардии и полиции права на применение огнестрельного оружия в местах массового скопления людей – это "пятое колесо в телеге", которая ничего для блага человека не принесет. От этого будет только хуже, так как правоохранители смогут применять оружие на митингах, но при этом оставаться безнаказанными. Но надо понимать, что те, кто инициировал эти изменения в законодательство и голосовал за них, завтра начнут хоронить своих близких, детей, жен, хороших друзей, и поймут, что те лица, которые их убили, ответственности за это не несут, потому что напишут, что была крайняя необходимость. Либо скажут: "А нам закон позволяет. Ну, промазал я".

Если бы такие законодательные нормы действовали на момент расстрела Евромайдана, то сотрудников «Беркута» сейчас было бы невозможно привлечь к ответственности.

Получается опасная ситуация, что у власти появилось законное право отдавать приказ полицейским и Нацгвардии на применение огнестрельного оружия против протестующих, просто стоящих в центре Киева, если с их стороны полетят камни или "коктейли Молотова" в правоохранителей, и тогда Евромайдан февраля 2014 года покажется нам "цветочками".

Даже в "диктаторской" России последние изменения в Закон "О Федеральной службе безопасности" предусматривают возможность применения военнослужащими огнестрельного оружия при значительном скоплении людей, если в результате его применения могут пострадать посторонние лица, только для предотвращения (пресечения) террористического акта и отражения группового нападения на критически важные и потенциально опасные объекты и здания органов государственной власти.

Задача этой статьи – не поиск виновных в событиях, связанных с захватом режимных объектов и админзданий в 2014 году, а обратить внимание украинской власти и парламента на то, что, если мы хотим сохранить государство с целью предотвращения в будущем захватов режимных объектов, должны в кратчайшие сроки разработать и принять изменения в законодательные и ведомственные акты, предусматривающие  четкий алгоритм и план действий силовиков на случай попыток захвата админзданий с использованием «живого щита», и практических наработок в этом направлении.

Олег Животов, кадровый военный, бывший военный прокурор, начальник следотдела Главного следственного управления СБУ и первый заместитель начальника УСБУ в Луганской области, участник АТО на Донбассе, заслуженный юрист Украины.