Выжить в бою. Как готовят инструкторов тактической медицины

На курсы инструкторов тактической медицины принимают гражданских независимо от наличия медицинского образования. Важно другое: каждый из выпускников должен быть доходчивым лектором и жестким сержантом в одном лице. От того, как инструктор мотивирует и натренирует бойцов, зависит выживут ли они при ранении в бою.

...В начале первого занятия группа инструкторов знакомится. Среди присутствующих: девушка, от которой отмахиваются в военкомате на просьбу мобилизовать – она надеется, что диплом инструктора тактической медицины увеличит ее шансы; группа военных капелланов, которые уже побывали на передовой, в том числе в Донецком аэропорту во время его ожесточенной обороны; слушатели военно-медицинской академии, которые шепотом признаются, что такому в их alma mater не учат и приблизительно; врачи гражданских специальностей; пастор из-под Мариуполя, который прослужил полгода в одном из добровольческих батальонов поваром, поскольку убивать ему не позволяет вера; демобилизованные бойцы с опытом боевых действий; авиаинженер; волонтеры; промышленные альпинисты; айтишники; синеволосая актриса кукольного театра.

Капелланы просят перед началом занятия помолиться. После слов «и покарай нечисть, которая лезет на нашу землю», аудитория, не сговариваясь, выдыхает «Аминь!».

Привет, "двухсотые"

Занятие проходит в лекционной аудитории одной из киевских больниц. Уже вскоре после начала лекции, во время усердного записывания какого-то определения, двери резко распахиваются и в помещение с криком «граната!» забрасывают какой-то предмет.

Большинство учащихся оказались на полу и потирали локти и спины, которыми ударились о стулья и парты.

- Двухсотые, - спокойно сказал тренер, показывая на тех, кто остался сидеть.

В следующий раз после выкрика«Град!» на полу была уже вся группа.

Еще нескольких раз хватило, чтобы понять, что полагаться на неорганизованное для таких целей пространство тоже не вариант – количество синяков от ударов о мебель каждый раз увеличивалось. Теперь каждый пытался разместиться таким образом и так обустроить свое рабочее место, чтобы максимально нетравматично и не мешая другим, одним прыжком оказаться в нужный момент в укрытии. Начало приходить понимание того, почему бойцы с опытом боевых действий, которые находятся на открытом пространстве, постоянно держат в поле зрения потенциальное укрытие и пытаются находиться поближе к нему.

Несмотря на медицинские знания и парамедицинскую подготовку большинства присутствующих, под конец первого вечера обучения голова начинает  идти кругом. Разница в помощи на поле боя и в гражданской жизни – просто огромна. Причиной являются и особенности повреждений, и боевая обстановка, и приоритет выполнения боевой задачи над помощью раненым.

К примеру, в гражданской медицине, если травмирован глаз, то повязку накладывают на оба – движения глаз синхронны, поэтому здоровый глаз будет заставлять двигаться и травмированный, что может привести к большим повреждениям. В то же время, в боевой обстановке лишить бойца возможности видеть и здоровым глазом приведет к невозможности реагировать на опасность и продолжать бой в случае необходимости. Поэтому в полевой практике, в отличие от повседневной, повязкой закроют только поврежденный глаз. Таких нюансов множество.

Сама тактическая медицина – это сборник четких алгоритмов, где на каждое «если», есть «то». Правила оказания помощи в идеале должен знать каждый боец  и практически владеть ими настолько хорошо, чтобы быть в состоянии сделать все по инструкции даже в очень стрессовой ситуации и\или полусознательном состоянии.

Протокол оказания помощи раненому стартует, впрочем, не из медицинских манипуляций, а с нажатия на гашетку в сторону врага. «Лучшее лекарство – это пули», - поучает присутствующих тренер Вадим, травматолог с серьезным стажем и опытом помощи раненым в АТО.

- Если бойца ранили – он должен отстреливаться. А другие бойцы должны поддержать его огнем. Самый простой способ оставить солдата в живых – уничтожить потенциальную угрозу и уже тогда оказывать помощь.

Выходим из лекционной на улицу уже затемно. Нас ведут за больницу, в овраги – теперь практика. Фонарики и мобильники под запретом. «На поле боя вы не будете подсвечивать себе фонариками, потому что выдадите себя», - объясняет Вадим. Вдруг он падает.

- Двухсотые, - констатирует он, глядя на тех, кто замешкался повторить. – В зоне АТО не всегда будет команда «Град», тем более если это не артобстрел, а, например, работает снайпер.

В этот вечер нас ждет преимущественно тактика передвижения. Поначалу от недостатка опыта мы то вылезаем под прямой обстрел, то сосредотачиваемся все вместе удобной групповой мишенью. «Двухсотый, двухсотый», - выводит нас из сценария Вадим. Наконец понемногу разбираемся в ситуации и перестаем так отчаянно тупить. Но ненадолго.

Во время одного из тактических сценариев наталкиваемся на условного раненого. «Свой», говорит он и называет номер бригады, дает забрать у себя оружие. Полдесятка людей бросаются оказывать ему помощь и эвакуировать.

- Бабах, - вдруг говорит он.

Четверо условных "двухсотых". Новое правило – каждый раненый, которого ты не знаешь, и момент ранения которого ты не видел – условно заминирован. Варианты – от умирающего своего, который зажав гранату в руке не хочет сдаваться в плен и уже не различает где свои, а где чужие, до вражеских бойцов, действительно заминированных при отступлении врагом. Из таких ситуаций тоже есть выход – от слаженной работы с прикрытием друг друга до использования специального снаряжения и привлечения саперов.

Цена согласованности

В следующем сценарии две группы пробиваются к ценному раненому - вражескому офицеру, которого необходимо взять живым. Одну группу кладут чуть не в полном составе, она отступает, забирая раненых и не в состоянии выполнить задание. Вторая группа таки добирается до нужного места, но слишком поздно – офицер уже истек кровью и ничего не расскажет.

- Ваша ошибка в том, что вы подозревали вторую группу, но не искали способов связаться с ней. Если бы уцелевшая группа вовремя помогла раненым из другого отряда, это дало бы возможность их авангарду успеть добраться до умирающего офицера и, возможно, спасти его. Результатом недостатка коммуникации стали ваши потери и невыполненное задание. Это и  реалии АТО, когда подразделения разных силовых ведомств не согласовывают действия, - заключает тренер.

Знания по тактической медицине предназначены не для врачей, их нет на поле боя. Наши будущие ученики – сами бойцы, которые должны уметь оказать помощь во время боя себе и своему товарищу. Тактмед таким образом вплетается в сами боевые действия, тактику выполнения боевого задания в случае, если появляются раненые.
Именно поэтому в протоколах оказания помощи медицинские манипуляции переплетаются с сугубо военными действиями – подавлением противника огнем, правильным перемещением, прикрытием, отбиранием оружия, работой с эвакуационным снаряжением, привлечением саперов и изменениями в плане боевого задания. И именно поэтому едва ли не больше времени, чем на лекциях, во время первого этапа обучения инструкторы тактической медицины проводят ползая по оврагам, а затем и на ежедневной тренировке на одном из полигонов.

Однажды, впрочем, даже в лекционной пришлось переживать. В аудитории будущих инструкторов ждали сдвинутые в два ряда столы. На них тренеры разложили шприцы, катетеры и нашатырь.

- Закатываем рукава, ищем вены, - приказал Вадим.

Короткий инструктаж, венозные жгуты, иглы в руки и поехали. В большинстве случаев все получается с первого раза. Обошлось без обмороков.

Своевременная постановка капельниц в ближайшем укрытии на поле боя может сыграть решающую роль в спасении солдата, который потерял много крови. В странах НАТО это - обычная практика. В одном из реальных видео из Афганистана, которые нам демонстрируют, бойцы делают это даже в состоянии контузии, "на автопилоте", спасая после взрыва своего товарища. В украинских реалиях вопрос упирается в обеспечение медицинскими препаратами – индивидуальных аптечек до сих пор крайне не хватает на передовой, никаких растворов для внутривенного введения у санинструкторов и в групповых аптечках в большинстве случаев просто нет. Как показала практика, если не всех бойцов, то, по крайней мере санитаров вполне реально уговорить научиться ставить внутривенный доступ. Но на данный момент в реальной ситуации вливать будет просто нечего. На фоне того, что у санитаров армии США во время Второй мировой(!) в стандартный полевой набор входила плазма крови, которую при необходимости переливали раненым прямо на поле боя, В Украине в 2015-м ситуация с обеспечением медпрепаратами выглядит особенно ужасающей.

Первая практика

После первого этапа обучения будущие инструкторы выезжают на педагогическую практику в учебный центр «Десна». Здесь же проходят подготовку мобилизованные четвертой волны.

Первые занятия по тактической медицине для бойцов проводят в паре с опытными коллегами, через день-два все уже переходим на самостоятельное преподавание. Зенитчики, пехота, танкисты, разведка: незаметно для самих себя подстраиваемся под специфику подразделения.

В один из первых вечеров группа инструкторов остается до поздней ночи у БМП – решили отработать извлечение условного раненого мехвода без сознания эвакуационной стропой для  из люка БМП. На следующий же день на обучение приходит пехота, и прием со стропой становится «гвоздем» программы, которым с легкостью овладевают курсанты.

Тем временем, обучение инструкторов продолжалось. Однажды вечером после занятий пришли саперы с кучей железок. Они провели подготовку по минно-взрывному делу, которая длилась до глубокой ночи. МОНки, растяжки, фугасы, прыгающие мины, погрузочные мины, маленькие зловредные мины с цепкими нитками-паутиной, которыми засевают с воздуха целые гектары. И да, в голливудских фильмах много мифов. С мины, которая реагирует на наступление, нельзя сдернуть БТР-ом, нельзя просто поставить на нее мешок равнозначный весу вместо своей ноги. К сожалению, военные реалии жестче. Не все возможно разминировать, не от всего есть рецепты. На вопрос из аудитории «что из этого есть в АТО?», один из саперов мрачно зыркает исподлобья:

- Все. И не только это.

Вопрос разминирования раненых сложный. 50 на 50, говорят саперы.

- Я бы не полез, - говорит один.

- А я бы полез. Видите, вот и получается 50 на 50, - объясняет другой.

В другой раз к занятиям присоединяется инструктор по тактике с боевым опытом, дает бойцам и инструкторам замечательные подсказки по зачистке помещения.

Научить вопреки всему

Группы мобилизованных бывают разные. Часто их настрой на учебу зависит от командира. Были такие, кто приходил на лекции и к следующей группе – писать конспект или список необходимого в аптечке, или просто послушать еще раз. Были визиты после занятий в инструкторскую казарму – «я ничего не понял про пневмоторакс». Но была и бунтующая группа мобилизованных Харьковщины. Большинство из них попали в четвертую волну не по своей воле, им еще не успели выдать форму, они были обозлены на всех и откровенно вначале саботировали обучение, приговаривая «мы этой стране ничего не должны». Но в конце концов поддались и они.

По сравнению с добровольческими батальонами в обучении подразделений Вооруженных сил есть несомненный плюс – их в приказном порядке приводят на занятия, и дальше уже от инструктора зависит, мотивирует он учиться, или нет. В случае же с добровольцами половина подразделения могла просто не явиться на занятие – и командир лишь разводил руками, мол, заставить не могу. Трудно заинтересовать тех, кто отсутствует.

Тем временем, у каждого из новых инструкторов начал появляться свой стиль и манера преподавания. Реаниматолог Андрей оказался умелым мастером наглядных объяснений – он постоянно то мастерил со жгутов модели выпавших кишок, то руку с венами и артериями из бутылки и трубочек. Другой Андрей, бывалый парень, со всеми бойцами быстро находит общий язык и ведет обучение в особой расслабленной манере, быстро раздавая присутствующим забавные прозвища и снисходительно отзываясь на предложения перекурить. Он заставлял их подолгу кружиться, имитируя головокружение от потери крови, а затем в этом состоянии накладывать себе жгут.

Актриса кукольного театра уже прячет синие волосы под шапку – чтобы бойцы вдруг не отнеслись несерьезно. Военнослужащая Оля «строит» бойцов не хуже ротного. Врач Аня получает в каждой новой группе авторитет моментально – демонстрируя применение назофаренгиальной трубки на себе. Слушатель военной академии Женя просто выбирает во время занятий по эвакуации самого крупного бойца группы и дотягивает его на себе до окопа в полном снаряжении. Слава имеет боевой опыт, поэтому кроме тактической медицины параллельно подсказывает кое-что из военного дела. У травматолога Сергея своя фишка – объясняя пневмоторакс он непременно разрисовывает в каждой группе торс одного из бойцов маркером, изображая внутренние органы и механизм повреждения.

В один из дней на тактическом поле происходит имитация боя – в том числе чтобы отработать навыки оказания помощи раненым. В учебных боях кроме бойцов участвует и техника. Между воинами ходят инструкторы, проверяя правильность действий.

После недельного марафона, за который было обучено около полутора тысяч новобранцев, группа подводит итоги. Инструкторы получают рекомендации по совершенствованию, а впоследствии - и дипломы.

Зона АТО

Хотя лучшим местом для обучения бойцов являются учебные центры, в зоне АТО находятся тысячи солдат, которые уже покинули стены «учебок», но полноценного курса тактической медицины не прошли. Обучение на передовой является не самой лучшей идеей с точки зрения безопасности инструкторов и того, что внимание бойцов сконцентрировано больше на ситуации в зоне их ответственности, чем на обучении. Однако, учить их надо все равно, и инструкторы приезжают с учебным курсом непосредственно в места их дислокации, в том числе на передовую.

Наш заезд проводит обучение в одной из бригад сектора Б. Боевую обстановку нам не сообщают, но мы научились примерно понимать ее по требованиям относительно личного снаряжения при выезде из пункта базирования и количества сопровождающих бойцов. В одном случае командир рекомендует держать броник при себе и надеть его уже по прибытию на место. В другом - при выезде из относительно спокойного пункта базирования не пускают даже на порог машины, пока не наденем каски и бронежилеты. В один из таких дней в нашем населенном пункте спецназовцы взяли в плен вражескую ДРГ.

В чем-то проводить учения в зоне АТО все же лучше. Бойцы мотивированы и знают, зачем им это нужно. Любые единичные сомнения сразу же развеиваются – командиру достаточно назвать фамилию бойца, которого в свое время не смогли спасти. Не возникало проблем и с дымами и взрывными пакетами для тактсценариев - ими делились от души. На одном из выездов мы наткнулись на изобретательного сапера, который,  узнав, что надо немного поимитировать взрывы и стрельбу в учебных целях, уже через несколько минут радостно тянул какие-то катушки, тротиловые шашки и другие свои сокровища на место тренировки. Участие военной техники и автоподразделения, которые также проходят обучение, тоже стало нормой. Впрочем, были и минусы – командиров было очень трудно приучить к мысли, что группа должна отбыть дневное занятие в неизменном составе, без дерганья в караулы и наряды. Порой занятия приходилось заканчивать раньше из-за вероятной военной угрозы.

Тем не менее, в зоне АТО обучения инструкторов также продолжалось. Бойцы каждого из подразделений считали своей обязанностью дать какие-то знания взамен – разведка показывала, как обыскивают условного неизвестного двухсотого и какие знаки оставляют о том, что он уже осмотрен и не представляет опасности. Мехвод с опытом вывоза раненых учил всем тонкостям эвакуации на технике во время боя. Пехота демонстрировала тактику отличного отхода с прикрытием. И конечно же, не остались в стороне саперы. Одному из инструкторов удалось даже осуществить давнюю мечту – мехвод после занятий научил его водить БМП.

С другой стороны, снаряжение бойцов в целом, а особенно - индивидуальные и групповые аптечки приводили в отчаяние. В среднем на группу в 20 человек были 1-2 бойца с индивидуальными аптечками стандарта НАТО, также 1-2 имели жгут типа CAT и какой-то минимальный набор для перевязки. Еще несколько могли иметь обычные резиновые жгуты. Остальные – вообще без ничего. На просьбу продемонстрировать групповую аптечку нам обычно показывали в лучшем случае нечто вроде индивидуальной аптечки, в которой некоторые позиции были удвоены, но не более. А бывало, не показавали ничего – групповой аптечки вообще в подразделения могло и не быть.

В один из дней, когда мы возвращаемся на базу, в медроте оживление. Привезли бойца с ранением. Побежал спасать собаку, направлявшуюся к растяжкам, и попал под взрыв. Собачке хоть бы что, а у бойца огромная дыра в шее. Хирурги показывают фото из операционной – на дне раны пролегает практически неповрежденная артерия. Повезло. Его уже подлатали, опасности нет, будет жить. Спрашиваем, какая была первая помощь. «Пальцевое прижимание, через минуту возле него был санинструктор, сделал тампонаду бинтом-гемостатиком и сразу на эвакуацию к нам», - перечисляет военный врач.

«Санинструктор сделал все как надо», - думаю про себя и понимаю наконец: ни волонтерские аптечки с гемостатиками, ни волонтерское обучение – ничего не зря.

Ольга Худецкая

Редакция выражает искреннюю благодарность за помощь в подготовке материала инструкторам тактической медицины группы UNIT.