Стать русофобом

Когда-то я был русским патриотом, даже русским националистом. Верил в "славянское единство" и боялся Америки. Я слишком долго любил Россию, но теперь вместо любви остался лишь страх.

Изначально во мне вполне успешно уживались две идентичности - украинская и русская. Родившись в русскоязычном Херсоне, русскоязычной семье и переехав в российский Мурманск, я считал себя украинцем и очень уважительно относился к России.

Даже больше: в 2001 году меня «попутал бес» - вступил в ультраправую организацию черносотенного типа «Русское национальное единство» (РНЕ). В классе на тот момент появилась мода на русский национализм. Самое смешное: меня приняли, а моего одноклассника с радикально русскомировскими взглядами — нет. У него был немного неканоничный цвет кожи.

Пробыл я там не долго, но успел познакомиться с «выдающимися мыслителями» русской национал-патриотической мысли — Борис Миронов, Игорь Шафаревич, Александр Севастьянов, Егор Холмогоров и другие. Позже у меня сдаже формировалась «библиотечка русского националиста».

Изначально я был открыт к идеям о «славянском братстве», «триедином народе», «единстве славянских народов». Разделял многие ксенофобские взгляды на роль и активность США, ряда европейских государств в мире. Как это уживалось с украинскостью? Просто. Искренне верил, что русские таки нас любят — больше, чем кого-то другого.

Первый удар на прочность пришелся на 1998 год. Сборные Украины и России по футболу попали в одну отборочную группу квалификации на Чемпионат Европы-2000. На тот момент я болел за обе команды. Но соперничество "братских команд" кардинально изменило мое отношение к российскому футболу.

Перед первым матчем, который состоялся 5 сентября 1998 в Киеве, чрезвычайного ажиотажа не наблюдалось. Украинцев рассматривали как боеспособную команду, но без особых достижений, звезд и класса. Ожидалось, что французы и русские разыграют между собой путевку на Евро (первое место в групповом турнире) и право попасть через стыковые матчи (дрге место). Однако, неожиданно россияне проиграли «братьям» - со счетом 2: 3.

Следующий матч ( 9 октября 1999 года) между двумя командами проходил в Москве. Русским нужна была только победа. За пару месяцев до события по телевидению крутили ролики о том, как русские "снова" побеждают украинцев, а самая популярная спортивная газета "Спорт-экспресс" опубликовала статью с неоднозначным названием "Бей, Хохлов, спасай Россию!» (Обращение к тогдашнему игроку сборной России Дмитрию Хохлову).

Тогда я почувствовал на собственной шкуре "славянское единство" и понял смысл словосочетания "братские народы": не высовываться из тени «старшего» брата.

Мы тогда де-юре сыграли вничью, но де-факто победили. Спортивное поражение разозлило россиян. Я услышал много интересных эпитетов и характеристик в свой адрес: "Суки, еб*чие хохлы! Сраные салоеды"

Второй удар по дружбе

Благодаря Оранжевой революции 2004 года Украине удалось к себе привлечь внимание не только иностранных политиков и аналитиков, но и собственных соотечественников. С того момента в России наступило «информационное изобилие» - регулярные ток-шоу, новости, исторические передачи, книги и даже сериалы, посвященные «братской стране». Это подстегнуло и меня к изучению истории своей родины, которую я не знал.

Начитавшись альтернативной литературы, я вступал в дискуссии со своими однокурсниками и преподавателями в университете. Потом даже организовал университетский семинар «Украина и Россия». Верил, что открытые дискуссии позволят ликвидировать «острые углы».

Но углы только заострились. Есть российская парадигма и все, что выходит за ее рамки — вражеское, вредное и опасное. А парадигма следующая: украинцы — нация, неспособная к государственному строительству; украинцев используют враги России ради своих хищнических целей; государство Украина — угроза государству Россия; украинская культура имеет право на существование, если только она не «увлекается самостийностью» и т. д. Позже преподаватели агрессивно воспринимали мое «увлечение Украиной». Подшучивали, когда приходил на пары в вышиванке («будем изучать этнографию малороссов»), высмеивали Украину как «страну, живущую на уровне африканских племен, где нет даже современных городов».

Я настолько заигрался в «просвещение», что набрался наглости и на 14 октября 2006 года попытался организовать публичный семинар, посвященный Украинской повстанческой армии. В целях рекламы развесил информационные афиши по Мурманску, в том числе, и на стендах Коммунистической партии РФ. На тот момент в государстве российском гайки уже были закручены: перспектива получить срок по 282 ст. УК (экстремизм) оказалась убедительной — мероприятие не состоялось. Но все же в офис наведались представители муниципальной власти и милиции, чтобы уточнить: «а не у вас ли здесь не собирается Украинская повстанческая армия?» Позже близкий друг рассказывал как отец его товарища, полковник ФСБ, хвалился: им удалось не допустить «марша бандеровцев» в городе.

Смысл существования российской цивилизации — это выдумать себе врага, а потом героически его победить, из «героической» победы сделать «героический» культ, непоклонение которому будет предательством. Если в прогрессивном мире «инаковость» - преимущество и важный ресурс, то в России — угроза и враждебность.

Я не стал испытывать судьбу: после окончания университета репатриировался на родину. Возникла другая проблема: я уехал в Украину, чтобы сбежать от России, но сегодня она пытается настигнуть меня здесь. И  я боюсь страны, гражданином которой, к сожалению, до сих пор являюсь.

Николай Малуха